Мемориальный музей-квартира Льва Гумилева, выдающегося историка, гео­графа, создателя пассионарной теории этногенеза, готовится отметить 10-летний юбилей. Сегодня мы беседуем с другом семьи Гумилевых - одним из соз­дателей музея Мариной Козыревой.

"Петербургский дневник": Марина Георгиевна, квартира 4 дома 1/15 по Коломенской ул., где сейчас открыт Мемориальный музей-квартира Л.Н. Гумилева, – это его последнее место проживания? 

Марина Козырева: Да, и единственное отдельное жилье Льва Николаевича – известного ученого-историка, географа, создателя пассионарной теории этногенеза. Сына двух великих поэтов Серебряного века – Николая Гумилева и Анны Ахматовой. 

"Петербургский дневник": Вы стояли у истоков создания музея. Воспринимаете его как музей или же это для вас, учитывая личное знакомство и совместную работу с этим ученым, уже второй дом?

Марина Козырева: В первую очередь для меня это музей, но свой, особенный. 

В свободное время я приходила сюда, переписывала библиотеку, составляла историю всех вещей. Конечно, привыкла. Тем более так сложно было организовать его работу. Этот процесс длился более 10 лет, и только в 2004 г. был подписан указ о присоединении квартиры Льва Николаевича к музею Анны Ахматовой в Фонтанном доме.

"Петербургский дневник": А Наталья Викторовна Гумилева, жена Льва Николаевича, помогала при основании этого музея?

Марина Козырева: Наталья Викторовна активно участвовала в его создании. Но в 2004 г. по состоянию здоровья она уехала в Москву и больше сюда не возвращалась. Я ездила к ней, пока были дешевые билеты, потом мы общались по телефону. Когда у меня накапливались вопросы, я звонила ей, чтобы уточнить детали или услышать предысторию. Ведь некоторых тонкостей просто не знаешь. 

"Петербургский дневник": Сейчас в музее отведено отдельное большое пространство, посвященное отцу и сыну. Наверное, для Льва Николаевича Николай Гумилев был культовой фигурой? 

Марина Козырева: Конечно. У него всегда на стене была семейная фотография, порт­реты отца. Один из портретов – карандашный – висел в комнате студента Левы Гумилева на Фонтанке близ Египетского моста. 

Вы знаете, чтобы в 1930-е гг. открыто поместить в комнате, которую Лев Гумилев снимал вместе с тремя приятелями, порт­рет расстрелянного отца, нужно было обладать и смелостью, и твердыми убеждениями.

"Петербургский дневник": Вы так хорошо знаете историю семьи Гумилевых... А поделитесь, пожалуйста, вашей историей знакомства со Львом Николаевичем.

Марина Козырева: Дата нашего знакомства – 1963 г.  Все было очень просто. Мы шли с моим будущим мужем (хотя тогда он еще этого не знал) Александром Николаевичем Козыревем по коридору географичес­кого факультета Ленинградского государственного университета. Навстречу нам – Лев Николаевич. 

В то время Александр Козырев – астрофизик, кандидат наук – работал в университете и Физико-техническом институте им. А.Ф. Иоффе РАН. Он хорошо знал Льва Гумилева, поскольку его отец известный астрофизик Н.А. Козырев сидел вместе со Львом Николаевичем в лагере под Норильском. Он и предложил нас познакомить. Конечно же, я согласилась!

"Петербургский дневник": Это была дружба с первого взгляда?

Марина Козырева: Скорее, с первого текста. Узнав, что я заканчиваю курсы немецкого языка, он попросил меня перевести статью одного ученого «Религиозные верования древних монгол». 

Я согласилась помочь.

"Петербургский дневник": И вам наверняка было безумно интересно?

Марина Козырева: Скучно было. Я была пионерка, отличница, спортсменка – какие тут религиозные верования? Так это от меня было далеко. Он и сам все понял, когда я принесла ему первую часть работы.

"Петербургский дневник": И что он сделал: стал искать другого переводчика и предложил прекратить совместную работу? 

Марина Козырева: Чаю предложил. И так вдохновенно рассказывал про эти верования, что потом я бежала домой, чтобы как можно быстрее засесть за работу. После того как закончила с той статьей, я стала регулярно приходить к нему и помогать переводить письма. 

Из европейских языков Лев Николаевич хорошо знал французский. Английский и немецкий – со словарем. А это же время занимает. 

Ему надо было наверстывать – он в лагерях столько лет потерял. И тут рядом оказался добровольный переводчик, всегда готовый помочь. 

"Петербургский дневник": Последняя книга Льва Гумилева – «От Руси до России» – была дописана в этой квартире? 

Марина Козырева: Да, в этой самой квартире. Книга уже после его смерти была отмечена премией «Вехи» и рекомендована как факультативный учебник по истории для 8-11-х классов средней школы.

"Петербургский дневник": Вы работали сначала в Горном институте, а потом в Радиоуглеродной лаборатории. Значит, вы всю жизнь проработали с Гумилевым?

Марина Козырева: Да, это так. И не только работала, но и ходила на его лекции, даже не будучи его студенткой. Лев Николаевич был уникальным рассказчиком. Хотя порой он нас шокировал. Однаж­ды во время одной из лекций я заметила нестыковку и возразила: «Лев Николаевич, но в летописи-то по-другому написано». «А что такое летопись? – отвечает он. – Это же газета. Каждый пишет в меру своего понимания, образования или под заказ».

"Петербургский дневник": А вы могли предположить, что будете знакомы со Львом Николаевичем, когда отец в детстве читал вам стихи Николая Гумилева?

Марина Козырева: Конечно же, нет. Я и не знала тогда, что у него есть сын. Это абсолютная случайность. Хотя есть еще более счастливый и фаталистический, на мой взгляд, эпизод, когда летом в экспедиции в Казахстане мой будущий муж под бархатным казахским небом тоже читал мне стихи Николая Гумилева. 

"Петербургский дневник": У вас с рождения какая-то невидимая связь с Гумилевыми. Может, потому, что вы тоже родились на Васильевском острове? 

Марина Козырева: Да, на 6-й линии в доме 17. Там проживала наша семья. Нас было пятеро детей. Я – самая старшая. Только когда вышла замуж, пере­ехала. У нас была соседка, и в детстве она рассказывала мне о Петре I, Екатерине. Тогда мне казалось, что она была знакома с ними лично. Меня увлекли эти истории, живые и интересные. Я заинтересовалась. 

Позже попала в клуб истории города, получила доступ в архив. Это было невероятно!

"Петербургский дневник": Как же получилось, что вы оказались на географическом факультете? 

Марина Козырева: Я пошла по маминым стопам: она геолог-геохимик, доктор наук. А с 1983 г. я стала внештатным сотрудником Музея истории города. Занималась XIX в., даже экскурсии водила от стрелки Васильевского острова до Морского вокзала. Изучала историю семьи знаменитого геодезиста и картографа Ф.Ф. Шуберта – создателя одного из самых подробных планов Петербурга XIX в. 

Последняя моя публикация была в журнале «История Петербурга». Это статья «И никогда не будет мной забыт огромный дом…», в которой рассказывается о доме 17 по 6-й линии Васильевского острова.

"Петербургский дневник": Видно, что вам очень дорог этот район Санкт-Петербурга. А самое любимое место в нем…

Марина Козырева: Набережная. Бывало, иногда даже из лаборатории сбегала прогуляться по ней, особенно весной. Весна вообще раньше всего туда приходит.

"Петербургский дневник": Как вы относитесь к ремонту, который совсем недавно завершился в музее? 

Марина Козырева: Я очень болезненно относилась к переделкам, хотя отремонтировали только прихожую и кухню. Зато теперь экспонаты размещены с использованием современного оборудования. В прихожей с большого экрана звучит голос Льва Николаевича. И самое главное, что в рабочем кабинете знаменитого ученого ничего не тронуто.

"Петербургский дневник": Мы с вами находимся в кабинете Гумилева. Рядом расположена кухня, которая была излюбленным местом для отдыха и приема гостей. 

Марина Козырева: На этой кухне перебывало множество известных и не очень людей, здесь велись интересные разговоры, а порой разгорались научные споры. И очень многие из тех, кто любил приходить сюда, до сих пор вспоминают радушную и гостеприимную атмосферу дома.

"Петербургский дневник": Гостей, наверное, всегда был полон дом? 

Марина Козырева: Сюда, к Льву Николаевичу, по­стоянно приходили коллеги, ученики, журналисты и просто друзья. 

Он рассказывал им о своих научных идеях, давал интервью, отвечал на вопросы. На стене кабинета висит схема-график «Изменение пассионарного напряжения этнической системы», иллюстрирующая основные положения пассионарной теории, которую он создавал более 30 лет. И могу сказать, что чаще всего ему приходилось давать комментарии именно по этой теме.

"Петербургский дневник": Марина Георгиевна, можете ли вы представить свою жизнь без работы в музее?

Марина Козырева: Конечно же, нет, хотя сейчас работаю только 3 дня в неделю – подводит здоровье. Муж предлагает совсем забросить, но как можно? Еще столько не доделано.