Яндекс.Метрика
  • Виктор Высоцкий

Рудольф Фурманов: Сегодня театром руководят кто угодно, но не режиссеры...

Двадцать второго октяб­ря в дом с двумя башнями на пл. Льва Толстого съедутся гости. Их будет встречать юбиляр – основатель и руководитель театра "Русская антреприза" им. Андрея Миронова антрепренер и актер Рудольф Фурманов.

Двадцать второго октяб­ря в дом с двумя башнями на пл. Льва Толстого съедутся гости. Их будет встречать юбиляр – основатель и руководитель театра "Русская антреприза" им. Андрея Миронова антрепренер и актер Рудольф Фурманов.

"Петербургский дневник": Вы всю жизнь провели рядом с актерами. Видели множество спектаклей, режиссеров, организовывали концерты чуть ли не всем знаменитостям. Итог – выстроенный вами контрактный театр. А какой театр вы сами цените?

Рудольф Фурманов: Я ценю театр Станиславского, Немировича-Данченко, Анатолия Эфроса, Юрия Любимова, Марка Захарова. Такой театр надо сохранить, потому что уже есть тенденция от него далеко уйти. 

Вы понимаете, какое было замечательное время! "Иркутская история" на сцене БДТ – репетирует мой любимый Товстоногов. В Москве – Вахтанговский театр с Рубеном Симоновым, рождение "Современника", "Пять вечеров" в БДТ и "Пять вечеров" в Москве, "Обыкновенная история" в Александринском театре – это же буря была.

Сейчас мы живем в другом мире, когда одного актера можно видеть сегодня в Молодежном театре, завтра в Александринском, послезавтра в Театре Комедии и так далее. И репертуар наши городские театры сегодня не могут составить на декабрь! А у меня все артисты из разных театров!

"Петербургский дневник": Ваша энергия бьет через край, подчас смешивая сюжеты и сбивая логику рассказа. Но всегда всплывает лейтмотив, больная тема – благо­получие актеров. 

Рудольф Фурманов: Сегодня я бы назвал положение в государственных театрах аморальным. Потому что там советская основа, которую надо убирать. Актеры не имеют достойного содержания. Я собираюсь добиваться, чтобы зарплата актеров была не менее 50 тыс. рублей. Сегодня театром руководят менед­жеры, театроведы, композиторы, кто угодно, но не режиссеры...

"Петербургский дневник": Но вот вы же руководите теат­ром?

Рудольф Фурманов: У меня не государственный театр, и я никогда в жизни не пойду в эту систему. Меня Зяма Гердт научил – в азартные игры с государством не играть. Я хочу быть полноценным хозяином у себя. И доказываю – театр на 200 мест может существовать. Конечно, помогает государство: и бесплатное пользование помещением, и ремонт, если нужно. Но спасает во многом дом. Здание-то какое, в котором мы находимся! 

"Петербургский дневник": Вы говорите, что надо "убрать советскую основу". А между тем замечено, что тоталитарные режимы способствовали развитию искусства.

Рудольф Фурманов: Да, я не могу не согласиться. При сильной власти у Товстоногова, например, была "Римская комедия", которая не прошла, так сказать, обкомовские пороги. Но при этом – "История лошади"! Я могу назвать и другие спектакли Георгия Александровича. Он говорил: "Я делаю подножку! Я ставлю "Три мешка сорной пшеницы", "Ревизора", "Горе от ума", но я выпус­каю и "Оптимистическую трагедию" для советской власти, и "Мы, нижеподписавшиеся" Гельмана для нее же". То есть он как бы расплачивался этими постановками. 

"Петербургский дневник": Какой из двух типов режиссеров кажется вам более полезным театру: тот, который предоставляет свободу актерам и часто лишь пользуется их поиском, или режиссер-тиран?

Рудольф Фурманов: Конечно же, второй тип. Тиран и диктатор. В театре – да. У меня пробуются много актеров, даже из БДТ. Но многие из них испорчены Товстоноговым в хорошем смысле. У него было слияние режиссера с актером. Я помню, как он репетировал "Три сестры". Он говорил Стржельчику: "Слава, я хочу, чтобы вы сделали..." А Стржельчик, даже не дав договорить фразы, отвечает: "Я уже понял, Георгий Александрович". То есть по интонации, по поднятию руки Владислав Игнатьевич Стржельчик понял, что Гога хочет. Режиссер пророс в актере, актер пророс в режиссере – вот это идеальная ситуация.

"Петербургский дневник": У вас так же с актерами?

Рудольф Фурманов: Нет, ну я же не ставлю драматические спектакли. А мой сын Влад Фурман старается. Вот вчера была "Палата №6". Так зал встал и 20 минут аплодировал. Есть хорошее понятие у Галины Борисовны Волчек, с которой я дружу уже много-много лет, – энергия аплодисментов. Есть аплодисменты – уважение зрителя к актерам. А есть аплодисменты, которые суть – прорывающаяся энергия.

"Петербургский дневник": Вы работаете с композиторами?

Рудольф Фурманов: Да, конечно. У меня хоть и нет музыкального слуха, но я разбираюсь, у меня музыкальная память хорошая. Я могу воспроизвести любую тему – Моцарта, Бетховена – не голосом, а в памяти. Но выразить это вслух – это значит надо тушить свечи и убегать.

"Петербургский дневник": А как быть с авторами? Вы, такой хранитель классики, цените кого-нибудь из современных?

Рудольф Фурманов: У меня есть один автор, которого я очень люблю, – Сигарев. Он пишет пьесы. У нас три его пьесы шли, а две идут до сих пор. Я признаю этого автора сегодня, а других авторов не знаю. К тому же можно поставить Остров­ского. Он настолько современен. У нас идут три пьесы: "Пучина", "Шутники", "Красавец-мужчина". Чехов, "Палата №6". Это же все современно! Я не понимаю, когда сегодня создают "Иронию судьбы – 2", "Карнавальную ночь – 2". Нет идей. Вы создайте новое! А не идите по стопам того, что было! "Чайку" как-то ставят по-другому. Есть классика, ее портить нельзя. Тот же Туминас. Я видел его "Горе от ума", "Дядю Ваню". Сильнейший режиссер, но это не мое!

"Петербургский дневник": А художники?

Рудольф Фурманов: У нас замечательные художники – Фирер, Молчанов. Вот Жолдек будет ставить "Госпожу Бовари". Будет дорогой спектакль, но я иду на это при зале в 200 мест и 4 млн дотации в год на все.

"Петербургский дневник": Вы автор нескольких объемистых книг воспоминаний и дневников. Какие эпизоды из жизни больше всего любите вспоминать?

Рудольф Фурманов: Конечно, эпизоды, связанные с Андреем Мироновым. Это мой кумир. Его именем назван наш театр.

"Петербургский дневник": В доме с башнями театр размещается с 1996 г. Когда-то здесь был кинотеатр "Арс", а рядом сберкасса. Вам не тесно в маленьком театре на 200 мест?

Рудольф Фурманов: Мне приятны маленькие театры. Мария Владимировна Миронова, когда открывала наш театр, спросила: сколько у нас мест? Я сказал – 210. "Ой, – она говорит, – а у нас в "Табакерке" 100!" Я доказываю, что театр может сам зарабатывать. 

"Петербургский дневник": Но сегодня очень многие сетуют на то, что государство им не помогает.

Рудольф Фурманов: Государство помогать не обязано. Но оно помогает. Когда говорят, что не дают денег на культуру, – это  бред, это неправда!

Власть надо не только критиковать, ей помогать надо. Мне очень интересен вице-губернатор Василий Николаевич Кичеджи, как человек размышляющий, любящий жизнь, который не просто пришел вот так вот, а прошел все университеты. Он работал на заводе, а я был кочегаром. 

Мне интересен губернатор Георгий Сергеевич Полтавченко. Это глубоко верующий человек. Я сам верующий человек, я в 2 года крестился. Мое христианское имя – Владимир.

Я доволен, что у меня есть сын и дочь. Она родилась, когда мне было 65 лет. Незадолго до своего рождения на вечере она слышала аплодисменты, предназначенные мне.

Сейчас мне 75. "Я молод, гип-гип-ура!" – как говорил герой пьесы Гауптмана "Перед заходом солнца".

Закрыть