Яндекс.Метрика
  • Наталья Алексютина

Зоолог Евгений Кречмар: птицы тоже говорят

Недавно с Земли Франца-Иосифа вернулась научная экспедиция. О чем могут поведать голоса животных и птиц, рассказывает заведующий учебной лабораторией биоакустики СПбГУ Евгений Кречмар.

Недавно с Земли Франца-Иосифа вернулась научная экспедиция. О чем могут поведать голоса животных и птиц, рассказывает заведующий учебной лабораторией биоакустики СПбГУ Евгений Кречмар.

"Петербургский дневник": Евгений, вы – потомственный зоолог, не припомните первое впечатление об экспедиции?

Евгений Кречмар: Самое первое воспоминание очень грустное. Мне было лет восемь, и поскольку меня не с кем было оставить, родители взяли с собой вести учет мышевидных грызунов на Колыму. Стоял 40-градусный мороз, мы ехали 800 км по Колымской трассе в машине, где не работала печка. Поэтому мне в первой экспедиции не понравилось. Но потом мы поехали летом, и с этого момента я ездил каждый год. В основном мы вели исследования в среднем течении реки Анадырь, где у отца был стационар Института биологических проблем Севера ДВО РАН. Я был полноправным членом экспедиции и занимался всеми теми работами, которые выполняли другие члены экспедиции. Я благодарен отцу за воспитание, которое научило терпению и навсегда связало мою жизнь с биологией. 

"Петербургский дневник": Вы отдаете предпочтение именно птицам – почему? 

Евгений Кречмар: Вы же не можете сказать, каким образом выбираете, скажем, жизненного партнера. Тянет к птицам – и все. Хотя я зоолог широкого профиля, могу заниматься и млекопитающими, что и собираюсь делать в ближайшее время. Но с птичьей тематикой расстанусь, наверное, нескоро. 

"Петербургский дневник": Если выбирать среди птиц, то за кем интереснее наблюдать: за певчими или за хищными?

Евгений Кречмар: Я бы на первое место поставил певчих птиц, хотя, конечно, хищные птицы очень эффектные. На мой взгляд, они гораздо менее интересны, чем птицы отряда воробьинообразных. 

Это примерно такая же разница, как между белым и бурым медведем. И тот и другой – родственные виды, они разошлись совсем недавно, тем не менее насколько примитивное создание белый медведь, настолько интеллектуальное животное бурый. 

Это, пожалуй, связано в первую очередь с пищевой специа­лизацией. Чем шире спектр питания, чем больше способов, подходов к извлечению питательных элементов, тем более сложная жизнь у животных. Так что чем крупнее хищная птица, тем она примитивнее. 

"Петербургский дневник": Чем вас поразили птицы отряда воробьинообразных?

Евгений Кречмар: У них удивительно устроенная система коммуникации, сложная культурная передача информации. Там работают вероятностные, ситуационные принципы, что и является моим основным предметом интереса в последнее время. Птицы отряда воробьино­образных очень говорливы. У них фантастическое разнообразие различных форм. Они очень многочисленны. 

Но по душе мне все-таки птицы отряда гусеобразных, которые условно именуются серыми гусями. Есть так называемые цветные гуси, такие как казарка, а есть белолобики, пискульки, серые гуси и так далее. Они мне очень нравятся. Домашние, семейные птицы, которые находят пару на всю жизнь.

"Петербургский дневник": То есть это не красивая метафора, когда говорят, что лебеди – однолюбы?

Евгений Кречмар: Да, лебедь или гусь вряд ли образует вторую пару при потере партнера.

"Петербургский дневник": А насколько интересны СанктПетербург и Ленобласть в плане птичьего разнообразия?

Евгений Кречмар: Боюсь разочаровать, но на порядок менее интересные, чем, например, Приморский край. Мы расположены на севере умеренной зоны, поэтому у нас типичный среднеевропейский контингент. Все то, что водится у нас, с небольшими вариациями есть в той же Финляндии, Польше, Северной Германии. 

Если хотите увидеть что-то экзотичное, то нужно съездить на Северный Урал или в Западную Сибирь. 

Хотя мы, безусловно, не можем считать себя обедненными птичьим богатством. На нашей территории расположены пролетные пути многих северных видов птиц, места их остановок, и это придает дополнительный колорит, особенно весной. 

Есть и много интересных видов птиц, например, у нас водятся варакушка (птичка с бирюзовой грудкой), зарянка. На берегах можно увидеть турухтанов – северных куликов, – самцы которых смешно токуют, дерутся, а их воротники напоминают жабо. На островах Ладожского озера можно обнаружить гнездовье клуши, скопу. В сосновых лесах – глухарей. Есть у нас и неясыти.

"Петербургский дневник": Отправляясь в экспедиции, ученые записывают голоса птиц. Сколько видов в фонотеке?

Евгений Кречмар: Сегодня архив СПбГУ включает свыше 5 тыс. оригинальных записей более 400 видов животных. Чтобы прослушать весь архив, понадобится не менее 2 тыс. часов, и коллекция постоянно пополняется. Очень широко в ней представлены акустические сигналы птиц. Мало того, фонотека знаменита подборкой их диалектов.
Дело в том, что вокализация птиц даже одного вида, обитающего в пределах одного ареала, может серьезно отличаться. На­учаются языку птицы в определенный чувствительный период, когда и формируется их репертуар. Если в этот период птица слышит своих родственников, которые поют определенным образом, она запоминает его и с большей частотой воспроизводит впоследствии. Это говорит о том, что для формирования репертуара большое значение имеет культурный аспект – передача и закрепление информации. 

На это одним из первых обратил внимание профессор университета А.С. Мальчевский. Он выделил в песнях дрозда-белобровика петергофский и павловский диалекты. С помощью таких локальных напевов птицы могут распознавать, в частности, своих и чужих. Сейчас происходит преобразование диалектов. Павловский диалект встречается в районе Заостровья (Подпорожский район Ленобласти). Это означает, что существует обмен между популяциями.

"Петербургский дневник": А возможно достоверно сымитировать птичий крик?

Евгений Кречмар: Есть специальные инструменты для приманивания. Существуют люди, которые очень хорошо умеют имитировать голоса птиц. Этому возможно научиться, но дело в другом: мы должны знать, что несет в себе эта информация. А об этом мы очень мало знаем, хотя интенсивно изучаем. 

"Петербургский дневник": Вам бы хотелось, чтобы дети могли отличить пение зарянки от овсянки?

Евгений Кречмар: Детей нужно знакомить с птицами, причем в полевых условиях. Надеюсь, нам жить с птицами еще долгое время, и мы должны знать друг друга в лицо.

Закрыть